Женщины - адресаты лирики Лермонтова

Как-то Лермонтов заметил, что «артистическое чувство развито в женщинах сильнее», чем в мужчинах, и женщины «чаще и долее» мужчин «покорны первому впечатлению».

Первое впечатление, которое Лермонтов производил на женщин, для него не всегда было выгодно. В.И. Анненкова о первом знакомстве с поэтом вспоминала: «Должна признаться, он мне совсем не понравился. <…> Он был мал ростом, коренаст и некрасив, но не так изысканно и очаровательно некрасив, как Пушкин, а некрасив очень грубо и несколько даже неблагородно». Правда, В.И. Анненкова была представлена Лермонтову не в лучшее время: он был болен, лежал в госпитале «прикованный к постели». Может быть, поэтому «у него был злой и угрюмый вид, его небольшие глаза сверкали мрачным огнем, взгляд был таким же недобрым, как и улыбка».

В юности Лермонтов, сознавая свое умственное превосходство над многими красивыми молодыми людьми, страдал от своей «невыгодной наружности» в глазах женщин. Позднее, будучи уже офицером, он сам, смеясь, говорил, что «судьба, будто на смех», послала ему «общую армейскую наружность». Талантливая поэтесса Е.П. Ростопчина, любившая Лермонтова как друга, писала о нем: «…одно обстоятельство уже с той поры повлияло на его характер <…>. Он был дурен собой, и эта некрасивость <…> решила его образ мыслей, вкусы и направление молодого человека, с пылким умом и неограниченным честолюбием». Впрочем, Е.П. Ростопчина замечала, что эта некрасивость уступила впоследствии «силе выражения» и почти исчезла, «когда гениальность преобразила простые черты его лица».

Женщины, узнававшие Лермонтова ближе, переставали замечать, что он некрасив. Хозяйка знаменитого петербургского литературного салона С.Н. Карамзина, питающая большую симпатию к Лермонтову (по словам А.О. Смирновой, «Софья Николаевна за него горой и до слез, разумеется»), сообщала сестре, что Лермонтов «мил», и его «присутствие всегда приятно и всех одушевляет». Пятигорская приятельница Лермонтова Эмилия Клингенберг свидетельствовала: «Лермонтов не был красив, но и не так безобразен, каким рисуют его <…>, роста был среднего, говорил приятным грудным голосом, но самым привлекательным в нем были глаза — большие, прекрасные, выразительные». Глаза Лермонтова действовали на женщин неотразимо. «Нельзя было не смутиться, — писала Е.А. Сушкова, — когда он устремлял их с какой-то неподвижностью».

Близко знавшие Лермонтова женщины никогда не называли его злым или желчным. Большая умница А.О. Смирнова справедливо говорила, «что Лермонтов вовсе не дерзкий человек, его в этом обвиняли, но что он свою природную застенчивость маскирует притворной дерзостью». А Мария Лопухина, знавшая Лермонтова с его ранней юности, любила его за «добрый характер» и «любящее сердце».

Потрясающую характеристику дал Лермонтову В.Г. Белинский. Навестив поэта, сидевшего под арестом за дуэль с Э. де Барантом и «в первый раз» поразговорившись с ним «от души», Белинский писал В.П. Боткину: «Боже мой, как он ниже меня по своим понятиям, и как я бесконечно ниже его в моем перед ним превосходстве. <…> Я с ним робок — меня давят такие целостные, полные натуры, я перед ними благоговею и смиряюсь в сознании своего ничтожества». Как слабость, извинительную в «салонном человеке» - Лермонтове из-за его молодости, Белинский между прочим замечает: «Мужчин он <…> презирает, но любит одних женщин, и в жизни только их и видит. Взгляд чисто онегинский. Печорин — это он сам, как есть».

Женщины играли большую роль в жизни поэта. Он любил их за их «артистическое чувство», за свое «прошлое страданье» и даже за их «мелкие слабости». «Женщины должны бы желать, — писал Лермонтов в «Герое нашего времени», — чтоб все мужчины их так же хорошо знали, как я, потому что я люблю их во сто раз больше с тех пор, как их не боюсь и постиг их мелкие слабости».